- Знаешь, мне всегда хотелось чтобы у меня была сестрёнка, чтобы за ней присматривать, оберегать, быть лучшим братом для неё… Но Бог дал мне тебя, моего близнеца, которого я люблю всем сердцем… Бог наверное загодя знал, чего бы я хотел, и сделал так, чтобы ты был похож на «девчонку». Но как бы там ни было, я – счастлив! Счастлив, что не одинок, счастлив, что живу и занимаюсь любимым делом, счастлив, что у меня есть ты…
Том сидел на кровати и смотрел на своё отражение в зеркале, улыбнулся. Потом встал и взял свою гитару, заиграл мелодию Unendlichkeit…
Дверь в его комнату была открыта настежь, что бывало довольно редко.
Симона Каулитц проходя мимо, посмотрела, как её любимый сын играет на гитаре, улыбнулась, но улыбка получилась печальная, на глазах появились маленькие капельки слёз. Она следила за игрой Тома, и, облокотившись об дверной косяк, подавляла в себе всхлипы и рыдания которые рвались наружу. Симона смотрела, как Том в отражении зеркала, блаженно закрыв глаза, перебирал худыми пальцами струны.
Доиграв мелодию, Том медленно открыл глаза и увидел в зеркале свою мать…
- О, мама, - он повернулся к ней. – Знаешь, Биллу, наверное, очень понравится новая мелодия, она такая звучная.
Симона не выдержав, подошла к сыну и обняв его, заплакала.
- Ну мааам, ну не надо… Что с тобой? – Том не мог понять, почему его любимая мама плачет, пытался её успокоить. – Билл, Биииил, - Позвал он близнеца, отчего рыдания матери стали ещё громче. – Он, наверное, не слышит. Мам, ну успокойся. Всё будет хорошо…
***
За окном светило летнее солнце…
Том с Георгом сидели во дворе и играли на гитарах, попутно Том записывал текст песни.
- Дааа, сегодня мы явно сделаем хит. – Довольно протянул Том, - Осталось лишь Биллу спеть, правда?
- Ага. – Согласился Георг, тревожно глядя на друга.
***
Ночью Том не мог уснуть, ворочался… Потом не выдержав встал и открыл окно, легкий прохладный ветер ударил в лицо… Он тихо стал напевать…
Im mondlicht sind nur noch wir zwei
Die unendlichkeit ist nicht mehr weit
Die unendlichkeit ist jetzt nicht mehr weit
Он сел на подоконник, и закурил. Луна светила как никогда ярко, звёзды мерцали на темном бархате бесконечного неба. Вдруг от порыва ветра, открылась дверь.
- О! Билл, проходи! – Том посмотрел на тёмную фигуру, а потом отвернулся, разглядывая луну… - Я думал ты спишь, но как вижу у нас с тобой бессонница. Вот что значит, братья-близнецы, - Том улыбался. Он слез с подоконника и взял гитару, тихо и медленно наигрывая мелодию которою вчера придумал.
- Знаешь, меня беспокоит наша мама, она стала такой грустной в последнее время… Думаю тебе надо с ней поговорить, ты же всегда находил с ней общий язык, нежели я…
***
Облака то там, то тут, как воздушная вата, были рассыпаны по голубому небу. Солнце стояло в зените.
- Нет, тут тебе надо спеть тихо, - Том с гитарой сидел на ступеньках дома… - А вот тут вообще как бы прошептать…
Симона стояла за сетчатой дверью и наблюдала. В руке была трубка телефона. Она ждала звонка.
- Опять ты за своё… Давай сначала, - Услышала она раздраженный голос Тома, как вдруг зазвонил телефон. Она сразу же ответила… Слушала человека на том конце провода, и по щекам текли тонкие ручейки слёз…
- Спасибо, доктор… Я приму к сведению ваши слова. – Будто в тумане нажала на кнопку отбоя. Потерянным взглядом посмотрела на Тома, который напряжённо проводил пальцами по струнам.
«У вашего сына начальная стадия шизофрении. И она прогрессирует… Нужно срочно начать лечение… В наше время, это встречается довольно-таки часто…»
- Том, - Она позвала сына. – Можно тебя на пару слов?!
Том оставил гитару, и прошёл в дом.
- Мам, ты что-то хотела?
- Том, сядь пожалуйста. Я должна тебе кое-что сказать. – Симона показала на диван.
- Только по-быстрому, ладно? А то там Биллу надо ещё раз репетировать. – Том как обычно развалился на диване.
- О нём-то и пойдёт речь, - Голос Симоны дрогнул, было видно, как ей тяжело даются эти слова.
- Что? – Не понимал Том. – Он с тобой говорил? Да?
- Нет.
- Хм. А что тогда?
Симона села рядом с сыном и произнесла, возможно, самые тяжёлые и трудные слова:
- Томми, понимаешь, Билла нет…
- Мам, ты чего? – Том испугался. – Вон, он же там, поёт. Мам, что с тобой? Ты меня пугаешь, мам?
- Том, послушай. Его нет… Он… он не существует… разве что, только в твоей голове.
- Мама, ты что? – Том резко встал. – О чём ты вообще говоришь? Посмотри, - Он подошёл к окну, и посмотрел на лестницу… Она пустовала… - Посмот… Где же он?
Симона подошла к нему, хотела обнять:
- Том, пожалуйста, пойми. Ты, ты его себе вообразил…
Он дёрнулся.
- Не говори мне этого! Как ты можешь? Ведь это и твой сын тоже! Мама. Что с тобой?
Симона хотела подойти ближе, но Том вытянул руку вперёд, будто отгораживаясь.
- Томми, я прошу тебя…
Но Том уже выбежал из дома, попутно сбив гитару, но не обращая на это внимания, бежал… Бежал, неизвестно куда, неизвестно от чего…
Быть может это так? Но как же так получилось? Как? Он не мог себе этого представить. Ведь всегда он был с ним. С братом, с близнецом. Знал его как себя, знал что он любит, как выглядит, какой у него голос… Всё… ВСЁ… Ведь они были единым целым… Всегда…
Мир перевернулся…
Он бежал и бежал… пока не споткнулся о свою же широкую штанину и чуть не упал. Оказавшись возле моста, он прижался к поручням, и чуть подался вперёд, глядя на воду, которая искрилась миллионами маленьких бликов солнца.
- БИЛЛ! Билл!!!! – Том кричал как мог. На улице никого не было… Странно, ведь это одно из самых людных мест в городе… Но ни в этом дело…
Пустота… она ведь не только на виду… Но и внутри…
- Биииииииииил… - Истошный крик, разрывающий эту пустоту…
***
- Биииииииииил… - Том резко вскочил.
- ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? – Билл держал его за плечи, в глазах была тревога.
Том, смотрел на него, не веря своим глазам…
- Ты… Ты - есть… Ты существуешь… - Он тут же прижался к брату, так сильно, что Биллу показалось, будто брат собирается сломать ему рёбра.
- Эй, что с тобой… Это был сон, всего лишь сон… - Успокаивал он Тома, и тревога проходила… Отступала, как ночной кошмар, давая волю чувствам и нежности…
- Да, да… Ты… Есть… - Шептал Том, слушая, как сильно бьётся сердце… - Ты… Живой…
***
Die unendlichkeit ist nicht mehr weit
Die unendlichkeit ist jetzt nicht mehr weit…