В Америке еще игрался день,
В Берлине начиналась уже ночь.
Пел песни (и никто не мог помочь)
Один парнишка в шапке набекрень.
Пел песни он с душой, с надрывом,
А в голове стоял бессмысленный разгром.
Другой же, пользуясь минутным перерывом,
Поил парнишку дорогим вином.
«Ну полно петь, уж силы нету боле
Все твои трели нам терпеть...»
«Нет, Ю, не надо алкоголя,
С него он больше начинает петь».
Кроме тех двух, кто пел и кто поил,
Здесь находились еще трое
Нигде не встретишь больше ты такое.
И каждый своей внешностью дивил.
Один своею бровкою мог запугать любого.
Его мы называем Люминором.
Другой был барабанщиком-блондином
Ну или в народе – просто Шином.
А третий был обижен на все в мире.
И он у нас, пожалуй, будет Кирой.
А тот, ну кто поил – вот это Ю.
Он постоянно челку черную свою
С лица сгоняет. Страйфи ловит.
(Ну Страйфи – тот, кто в бреде бродит).

Короче, situation был такой:
У Страйфи жесткий депресняк
И вывести никто не мог никак.
Ни Ю, ни Киро, и никто другой.
Его друзья решили поддержать:
Пришли к нему и стали утешать.
Но было столь бессмысленным занятье
По утешению его души
Ведь грустный Страй почти же как проклятье,
Еще и пьян. Беги и свет туши.
Но не мириться же с его депресняком?
И так уже устроил здесь погром.
За всех решил все самый умный
(Им был, конечно, Люминор)
- Уж что-то он какой-то слишком шумный.
Здесь остаемся, - вот весь разговор.
И спать они решили на диване,
А Страйфи – успокаивать стаканом.
Хотя из этого не вышел толк...
И Страйфи вовсе не умолк
Скорей наоборот – он возбудился
(В хорошем смысле, извращенцы вы мои)
Не стоя на ногах, он завалился
На бедный на диван, и уцепился
За Ю. А тот его возьми и обними.
В тот миг в душе царило Ю смятенье
Но он нашел простое утешенье
«Он пьян. Ну вот и хорошо»
И продолжал держать в руках его.
(Позволю себе сделать замечанье
Что в комнате той было еще трое)
Возникло непонятное молчанье...
И только Страйфи что-то тихо ноет...

Читатель мой, ты спросишь – что же дальше?
Отвечу – их сморило в сон.
Всех сразу. На диване том
Похрапывали дружно с фальшью.
Все потому, что красного вина
Которым Ю отпаивал блондина
Четыре жителя Берлина
Хлебнули дружненько до дна.
И даже Страйфи вдруг ослаб.
И начал петь нестройный храп.

А утром? Утром было плохо.
Но было лучше, прежде чем
Не ожидающий подвоха
Тило пришел и вдарил всем.

Какой быть может здесь эпилог?
Какой быть может здесь итог?
Диван остался к счастью целым
Пусть никто его и не берег.